Омсква
Уфф. Раз в год можно и такую простыню. И то для нее понадобилось выпасть на четверо суток в ангину, мысли, тишину. Дать деталям упорядочиться.
О школе только и говорят, об образовании говорят, о качестве подготовки говорят. Но, на какие бы лады ни говорили, основной паттерн таких дискуссий всегда один: "Чего бы школе такого добавить, чтобы это у учеников в головах было, и чего бы школе такого открутить, чтобы этого в головах учеников не было".
Будь моя воля и возможность внести что-то в систему школьного образования - я, вместо того, чтобы водить сейчас такси...я, вместо того, чтобы водить сейчас такси...
Ок, шутки в сторону.
Будь моя воля - я аккуратно, не на 180, но где-то градусов эдак на 18-20, не более чем до легкого артрозного щелчка, развернула бы головы дискутирующих в кое-каком другом направлении. Школа не должна гадать на ромахе, что ей еще ученикам непременно такого ДАТЬ.
Школа должна мыслить следующим образом: чего мы ученикам дать никогда, при всем желании, не сможем?
Что конкретно является недосягаемым в школьных кабинетах и очень важным для жизни в природе и социуме. Каковы рамки школы, чего она НЕ может, как интегрировать недосягаемое и возможное?
Без такой постановки вопроса остальная дискуссия теряет смысл. Школьные маркетологи, идеологи, методисты и власти исходят из того, что школа "в силах предпринять". Но то, что она в силах - она может и так. Больше или меньше, под таким соусом или под другим, но у лошади копыта, а у школы - энный набор методов. В глубине души каждый методист понял уже давным-давно, на что эти методы даны.
Давайте лучше посвятим некоторую часть беседы тому, чего они НЕ могут. Потому что вокруг капсулы школы - жизнь, и в ней требуются ВЕЩИ, ШТУКИ разные, ФИЧИ. Так давайте поговорим всерьез, для каких фич школы недостаточно?
Нет-нет, не в контексте "школа должна додать". Нет, этот коварный контекст снова сбил бы нас в русло бесконечной арии о том, что еще привинтить школе.
Внимание. Контекст. Что из жизненного, применимого, важного, нужного школа по определению никогда не может дать, не сможет, ни при каком, даже при самом большом желании.
Без этого осознанного, вслух проговоренного и по имени названного ограничения круга возможностей школы как института - школа загнется как институт. До тех пор, пока лошадь чересчур священна - ее нельзя трогать. Нельзя мыть, чистить, учить аллюру и выездке, признавать ее нужду в витаминизированной жратве. Только когда к лошади можно прикасаться и говорить о ней как о лошади, а не как о божестве - с лошадью можно продуктивно работать.
Чего не может учитель математики?
Он, увы, очень часто даже вполне зрелым и ориентирующимся в жизни десяти-одиннадцатиклассникам не может точно сказать, где и в каких областях человеческой жизни применимы квадратные уравнения. Он не знает. Он просто умеет их решать (подглядывая в методичку или без нее - не так важно). Умеет решать и учить решать других. Абстрактно мы вроде понимаем, что квадратное уравнение - не прихоть поживших однажды Евклида и Декарта, а что-то достаточно жизнеспособное, раз оно прожило, эволюционировало и не вытравилось из школьных пособий за тысячу лет. Да?
Да. Просто любого живого человека все равно нагоняет фрустрация при мысли, что сейчас он, нацелившись было в архитектурный вуз после выпускного, сорок минут и еще час дома проведет наедине с решаемым, но неосязаемым выражением, которое совсем не похоже:
- ни на дома
- ни на мосты
- ни на лайнеры
- ни на красивые дворцы или мечети.
Мой пример не самый показательный, но на моей памяти лишь одна преподавательница алгебры за всю мою жизнь, Елена Марсовна ("Фамилию забыл" ©), обмолвилась, что, вообще-то, логарифмы бывают нужны при постройке понтонных мостов.
И то, она не вдавалась в подробности.
Какая благодатная почва для провокаций: - давай, - закричит мне сейчас какой-нибудь зам сорванным голосом актера Охлобыстина, - давай, понесем сейчас школьникам в классы схемы понтонных мостов! Впегёд! Делай им понятнее!! Посмотгим, как они тепегь воодушевятся!
И ладно бы это покричал актер Охлобыстин - но нет, ИРЛ это забубнит настоящий противный чиновник от минобразования, улыбаясь от быстрого удовольствия ловко подловить в диспуте "очередного таксиста, лично знающего, как обустроить страну". Получилось бы что-то вроде диалога, в котором атеист вынужден приводить доказательства, что бога нет, вместо того чтобы священник приводил доказательства того, что бог есть. Я поплатилась бы за свой понтонный мост, с позором признав, что НЕ знаю, как из этого сделать стройную и понятную для школьника систему, а тем временем никто бы не вспомнил, что это - вот, в эту самую секунду! - и была только что задача министерства образования.
Не юлить "вы сделайте, а мы посмотрим как у вас получится, и вы увидите, что вы сами предложили херню", а собственно свои-то умственные и денежные (да-да) ресурсы бросить на выяснение: чего именно школа НЕ может рассказать о применении логарифмов и квадратных уравнений? Какого рода разрыв находится между примером с доски и чертежом для СТАНКИНа? Что такое с этим разрывом, что именно вызывает дискомфорт у шестнадцатилетнего школьника, не понимающего, где те машины и где тот логарифм?
И что школа с этим дискомфортом может сделать, а что - по чесноку, при всем желании - не может.
И как это компенсировать. Какие путеводные нити дать в руки школьнице, которая, может, и любит алгебру, но поступать все равно пойдет в инъяз, потому что ни она сама, ни ее родители, ни даже ее собственные учителя не могут наглядно описать ей, через какой портал плоская алгебра из учебника превращается в объемную дышащую алгебру для жизни, работы, ракет, самолетов, спутников и понтонных мостов.
Никаких не может? Но ведь это тоже был бы ответ. Первоначальный, грубый, но реалистичный, как копытом по ноге. С ним уже можно было бы работать дальше. Но дайте хотя бы его, озвучьте. Это должно быть озвучено. Просто потому что силу приобретает лишь то, чему дано свое имя.
Учитель физической географии обязан четко осознавать: не сможет он лишь прочтением главы заставить шестиклассника прожить и продумать, что "Западная Африка стоит на базальтах". Заставить прочесть - может. Самая невротичная отличница из всего шестого "Б" даже ответит это у доски без запинки. Но какой смысл, если она в глаза не видела те базальты, не задирала голову, опешив от их могучей сизой чешуи. Ее практическая реальность - это деревянный шкаф из Икеи высотой в метр, а не базальтовая гряда высотой в сорок метров. Для нее что "базальт", что "асфальт" - один хуй, ну честно, она просто оттарабанивает ради того, чтобы дома из-за оценок не психовала мама. Это - знание? Нет.
Учитель истории отвечает не только за то, что он может и должен успеть вбить в головы девятиклашек перед ЕГЭ. Но он должен отлично, если не еще лучше, осознавать, чего он НЕ может. Ну не может он школьнику из Бибирево дать понять, ощутить в полной мере was ist "Зимнее сражение в Карпатах". Во-первых, его класс только что вернулся с перемены после урока географии, где так и не прожил и не ощутил для начала, где те Карпаты. Что там под ногами, какие там лавовые миллионолетние валуны. Какой свет проходит сквозь крону карпатских буков и дубов. Во-вторых, что ещё, кроме шпаргалок, остаётся людям, которые в первый и в последний раз в жизни наткнулись глазом на название города "Мункач", но каким-то образом должны, видите ли, усвоить маршрут движения русских войск "от Мункача к Стрыю". Вы думаете, это локальная проблема от того, что Карпаты не в России? Господь с вами, посмотрите на те же злые бледные лица над контурными картами, где надо показать движение войск Рокоссовского у Сталинграда. Нет, не на лица отличников, которых уже хотя бы поманили серебряной медалью через год. Смотрите в лица обычных учащихся, потому что они и есть настоящая референтная группа.
Никто ничего не знает и не запоминает, потому что ничто не близко.
Потому что они почти нигде не были и даже не имели в этой криповой гонке времени, чтобы набраться сил, полежать и повоображать. Объектом маминой ругани был, а в Карпатах не был. В аптеку для бабушки ходил, а по Волгограду в жизни не ходил. Тут и в тридцать-то лет не каждый знает, что кроме Питера и Нью-Йорка есть еще Самбор и Нижние Бескиды. А настоящая, применимая, практическая география грустного задолбавшегося школьника - это ст.м. Кожуховская, из последнего вагона налево, и икеевский шкаф.
Каждый школьный методист должен осознавать степень этой беспомощности и учитывать её, видеть её красочно в каждом своём сне, между строк любого доклада. Иначе клеверно-медовые речи об улучшении образования останутся той же неорганической пылью, что и двадцать лет назад.
Этот монолог для меня и будет итогом года. Я помню свою среднюю школу на Сретенке и помню ее огрехи, просто без любви к ней я вообще не стала бы переживать и заморачиваться. С наступающим, хуле.
О школе только и говорят, об образовании говорят, о качестве подготовки говорят. Но, на какие бы лады ни говорили, основной паттерн таких дискуссий всегда один: "Чего бы школе такого добавить, чтобы это у учеников в головах было, и чего бы школе такого открутить, чтобы этого в головах учеников не было".
Будь моя воля и возможность внести что-то в систему школьного образования - я, вместо того, чтобы водить сейчас такси...я, вместо того, чтобы водить сейчас такси...
Ок, шутки в сторону.
Будь моя воля - я аккуратно, не на 180, но где-то градусов эдак на 18-20, не более чем до легкого артрозного щелчка, развернула бы головы дискутирующих в кое-каком другом направлении. Школа не должна гадать на ромахе, что ей еще ученикам непременно такого ДАТЬ.
Школа должна мыслить следующим образом: чего мы ученикам дать никогда, при всем желании, не сможем?
Что конкретно является недосягаемым в школьных кабинетах и очень важным для жизни в природе и социуме. Каковы рамки школы, чего она НЕ может, как интегрировать недосягаемое и возможное?
Без такой постановки вопроса остальная дискуссия теряет смысл. Школьные маркетологи, идеологи, методисты и власти исходят из того, что школа "в силах предпринять". Но то, что она в силах - она может и так. Больше или меньше, под таким соусом или под другим, но у лошади копыта, а у школы - энный набор методов. В глубине души каждый методист понял уже давным-давно, на что эти методы даны.
Давайте лучше посвятим некоторую часть беседы тому, чего они НЕ могут. Потому что вокруг капсулы школы - жизнь, и в ней требуются ВЕЩИ, ШТУКИ разные, ФИЧИ. Так давайте поговорим всерьез, для каких фич школы недостаточно?
Нет-нет, не в контексте "школа должна додать". Нет, этот коварный контекст снова сбил бы нас в русло бесконечной арии о том, что еще привинтить школе.
Внимание. Контекст. Что из жизненного, применимого, важного, нужного школа по определению никогда не может дать, не сможет, ни при каком, даже при самом большом желании.
Без этого осознанного, вслух проговоренного и по имени названного ограничения круга возможностей школы как института - школа загнется как институт. До тех пор, пока лошадь чересчур священна - ее нельзя трогать. Нельзя мыть, чистить, учить аллюру и выездке, признавать ее нужду в витаминизированной жратве. Только когда к лошади можно прикасаться и говорить о ней как о лошади, а не как о божестве - с лошадью можно продуктивно работать.
Чего не может учитель математики?
Он, увы, очень часто даже вполне зрелым и ориентирующимся в жизни десяти-одиннадцатиклассникам не может точно сказать, где и в каких областях человеческой жизни применимы квадратные уравнения. Он не знает. Он просто умеет их решать (подглядывая в методичку или без нее - не так важно). Умеет решать и учить решать других. Абстрактно мы вроде понимаем, что квадратное уравнение - не прихоть поживших однажды Евклида и Декарта, а что-то достаточно жизнеспособное, раз оно прожило, эволюционировало и не вытравилось из школьных пособий за тысячу лет. Да?
Да. Просто любого живого человека все равно нагоняет фрустрация при мысли, что сейчас он, нацелившись было в архитектурный вуз после выпускного, сорок минут и еще час дома проведет наедине с решаемым, но неосязаемым выражением, которое совсем не похоже:
- ни на дома
- ни на мосты
- ни на лайнеры
- ни на красивые дворцы или мечети.
Мой пример не самый показательный, но на моей памяти лишь одна преподавательница алгебры за всю мою жизнь, Елена Марсовна ("Фамилию забыл" ©), обмолвилась, что, вообще-то, логарифмы бывают нужны при постройке понтонных мостов.
И то, она не вдавалась в подробности.
Какая благодатная почва для провокаций: - давай, - закричит мне сейчас какой-нибудь зам сорванным голосом актера Охлобыстина, - давай, понесем сейчас школьникам в классы схемы понтонных мостов! Впегёд! Делай им понятнее!! Посмотгим, как они тепегь воодушевятся!
И ладно бы это покричал актер Охлобыстин - но нет, ИРЛ это забубнит настоящий противный чиновник от минобразования, улыбаясь от быстрого удовольствия ловко подловить в диспуте "очередного таксиста, лично знающего, как обустроить страну". Получилось бы что-то вроде диалога, в котором атеист вынужден приводить доказательства, что бога нет, вместо того чтобы священник приводил доказательства того, что бог есть. Я поплатилась бы за свой понтонный мост, с позором признав, что НЕ знаю, как из этого сделать стройную и понятную для школьника систему, а тем временем никто бы не вспомнил, что это - вот, в эту самую секунду! - и была только что задача министерства образования.
Не юлить "вы сделайте, а мы посмотрим как у вас получится, и вы увидите, что вы сами предложили херню", а собственно свои-то умственные и денежные (да-да) ресурсы бросить на выяснение: чего именно школа НЕ может рассказать о применении логарифмов и квадратных уравнений? Какого рода разрыв находится между примером с доски и чертежом для СТАНКИНа? Что такое с этим разрывом, что именно вызывает дискомфорт у шестнадцатилетнего школьника, не понимающего, где те машины и где тот логарифм?
И что школа с этим дискомфортом может сделать, а что - по чесноку, при всем желании - не может.
И как это компенсировать. Какие путеводные нити дать в руки школьнице, которая, может, и любит алгебру, но поступать все равно пойдет в инъяз, потому что ни она сама, ни ее родители, ни даже ее собственные учителя не могут наглядно описать ей, через какой портал плоская алгебра из учебника превращается в объемную дышащую алгебру для жизни, работы, ракет, самолетов, спутников и понтонных мостов.
Никаких не может? Но ведь это тоже был бы ответ. Первоначальный, грубый, но реалистичный, как копытом по ноге. С ним уже можно было бы работать дальше. Но дайте хотя бы его, озвучьте. Это должно быть озвучено. Просто потому что силу приобретает лишь то, чему дано свое имя.
Учитель физической географии обязан четко осознавать: не сможет он лишь прочтением главы заставить шестиклассника прожить и продумать, что "Западная Африка стоит на базальтах". Заставить прочесть - может. Самая невротичная отличница из всего шестого "Б" даже ответит это у доски без запинки. Но какой смысл, если она в глаза не видела те базальты, не задирала голову, опешив от их могучей сизой чешуи. Ее практическая реальность - это деревянный шкаф из Икеи высотой в метр, а не базальтовая гряда высотой в сорок метров. Для нее что "базальт", что "асфальт" - один хуй, ну честно, она просто оттарабанивает ради того, чтобы дома из-за оценок не психовала мама. Это - знание? Нет.
Учитель истории отвечает не только за то, что он может и должен успеть вбить в головы девятиклашек перед ЕГЭ. Но он должен отлично, если не еще лучше, осознавать, чего он НЕ может. Ну не может он школьнику из Бибирево дать понять, ощутить в полной мере was ist "Зимнее сражение в Карпатах". Во-первых, его класс только что вернулся с перемены после урока географии, где так и не прожил и не ощутил для начала, где те Карпаты. Что там под ногами, какие там лавовые миллионолетние валуны. Какой свет проходит сквозь крону карпатских буков и дубов. Во-вторых, что ещё, кроме шпаргалок, остаётся людям, которые в первый и в последний раз в жизни наткнулись глазом на название города "Мункач", но каким-то образом должны, видите ли, усвоить маршрут движения русских войск "от Мункача к Стрыю". Вы думаете, это локальная проблема от того, что Карпаты не в России? Господь с вами, посмотрите на те же злые бледные лица над контурными картами, где надо показать движение войск Рокоссовского у Сталинграда. Нет, не на лица отличников, которых уже хотя бы поманили серебряной медалью через год. Смотрите в лица обычных учащихся, потому что они и есть настоящая референтная группа.
Никто ничего не знает и не запоминает, потому что ничто не близко.
Потому что они почти нигде не были и даже не имели в этой криповой гонке времени, чтобы набраться сил, полежать и повоображать. Объектом маминой ругани был, а в Карпатах не был. В аптеку для бабушки ходил, а по Волгограду в жизни не ходил. Тут и в тридцать-то лет не каждый знает, что кроме Питера и Нью-Йорка есть еще Самбор и Нижние Бескиды. А настоящая, применимая, практическая география грустного задолбавшегося школьника - это ст.м. Кожуховская, из последнего вагона налево, и икеевский шкаф.
Каждый школьный методист должен осознавать степень этой беспомощности и учитывать её, видеть её красочно в каждом своём сне, между строк любого доклада. Иначе клеверно-медовые речи об улучшении образования останутся той же неорганической пылью, что и двадцать лет назад.
Этот монолог для меня и будет итогом года. Я помню свою среднюю школу на Сретенке и помню ее огрехи, просто без любви к ней я вообще не стала бы переживать и заморачиваться. С наступающим, хуле.